Рэкет (англ. racket от итал. ricatto — шантаж) — вымогательство, обычно принимающее формы организованной преступности с применением угроз, жестокого насилия, взятия заложников. Собирая дань, преступная организация обычно гарантирует предпринимателям защиту от вымогательств со стороны других преступных групп или преступников-одиночек. В русский язык понятие «рэкет» широко вошло в конце 1980-х годов в связи с началом развития предпринимательской деятельности в СССР, а затем России. (с) Википедия
Обстановка
Рэкет — особая тема для предпринимателей периода перестройки. Кто из нас вёл бизнес в 80-90 годы и не познакомился с рэкетирами? Такие найдутся едва ли.
Очень недолго таковым был и я. Слегка наивным, где-то наглым и уверенным, что эта публика приходит исключительно к тем, кто занимается чем-то незаконным. Например, продажей палёной водки, оружия или содержанием борделей.
Да и фильмы, в которых тогда модно было воспевать бандитскую романтику, рисовали их образы неоднозначно — «справедливый рэкет», как санитары природы, которые облагают данью каких-нибудь гадких и мерзких дельцов с похотливыми глазками и толстым портмоне.
Но время шло. Рэкет был основательно бандитским делом, нисколько не благородным. Конец восьмидесятых сменило начало девяностых, и мы всей кожей своей стали чувствовать и даже замечать эту расползающуюся заразу.
Идешь по улице. Видишь, как перед ларьком останавливается машина, выходят трое-четверо и, небрежно оглядевшись, идут к продавцу, а тот, как по команде, достает конверт и протягивает им. Надо было видеть ту заискивающую улыбку продавца. Униженный русский человек — мечта всего «прогрессивного человечества» и Творец великих строек, Победитель фашизма и Покоритель космоса.
Мы старались этого кошмара не замечать, да и весь «цивилизованный» мир нас уверенно подгонял под западные шаблоны через внедряемые неологизмы типа «это ваши проблемы» или «моя хата с краю».
А когда эта зараза приползала к тебе лично, было, как правило, уже поздно…
Прелюдия
Я очень хорошо помню тот день. В приемном помещении было не протолкнуться от пациентов. Работали сразу четыре специалиста. Была уже вторая половина дня, когда ко мне вошел человек, жалующийся на головные боли и на еще несколько мелких проблем со здоровьем. Он назвался Григорием, сказал, что бывший оперативный работник, но сейчас уволился и работает частным детективом. Кажется, оставил визитку, хотя это было без надобности, ибо все телефоны пациентов у диспетчера и без того были записаны в Журнале.
Приятный в общении мужчина, роста чуть ниже среднего, плотного телосложения. Успел сказать, что подтягивается 30 раз. Я это оценил. Сам занимаюсь физкультурой, и уважаю себе подобных. Мы с ним провели сеанс массажа воротниковой зоны, ему резко полегчало, и он захотел сказать мне что-то приятное.
— Позвоните, если они придут!
— Кто?
— Как кто? Рэкетиры, конечно.
— Да я-то им зачем?
— Ну, мало ли? – он пожал плечами, улыбнулся и протянул руку для прощания.
Мне тогда подумалось, что Григорий пошутил или сказал все это в благодарность за хорошо проведенный сеанс массажа. Вскоре я забыл разговор, а затем и Григория.
На следующий день мы запускали кабинет Солярия, где были еще и Биомеханические Стимуляторы мышц – тренажеры, предназначенные для ускорения растяжки и коррекции фигуры. Помню, как приходилось нанимать новых диспетчеров, как девушки-методисты их обучали правильно отвечать на звонки потенциальных клиентов, как давали рекламу и как первые клиенты, наконец, пошли. Новое направление заработало. Ура, товарищи!
Шли дни, работал Медицинский центр «Дельта». На приеме пациентов уже сидел врач-терапевт. На приеме клиентов кабинета Солярия сидел спортивный врач и вёл приём желающих, проверяя справки из их районных поликлиник и диспансеров, направляя их владельцев к методистам.
Привет, братки!
… Первое, что я услышал в коридоре, это возмущенный голос нашего диспетчера и самоуверенную тяжелую поступь двоих-троих мужчин. Так ходить могли только милиционеры или налоговые полицейские. Не успев еще мысленно понять, кто это из двоих, и какие за мной есть грехи, я увидел две настоящие бандитские физиономии и всё понял – здравствуй, рэкет…
Боюсь, дословно беседу не воспроизведу, но помню, что леденящий страх сковал мне сердце очень сильно. Я пытался их разговорить, узнать, каким образом они вышли на меня, и что они хотят получить с небогатого по сравнению с другими фирмами медицинского центра. На разговор они особо не шли, но успели сообщить, что на меня показал сосед, торгующий оптовой водкой и, что они знают мой ежемесячный оборот.
Да, такой сосед был, но вот с оборотом у них вышла промашка. Оборот мой был в три раза ниже. Тем не менее, меня никто не стал слушать. Далее, мне была назначена цена, за которую эти мордовороты обещали меня охранять – триста долларов. Охранять от кого? От бабушек, мамочек, пенсионеров, или от девочек, загорающих в Солярии?
Сказали, что придут ровно через неделю.
— Чтобы вот здесь – было показано толстым окольцованным пальцем на стол – лежали триста баксов.
Телефона своего не оставили. Оставили чувство страха и унижения, которое по тем временам было свойственно всей стране. Неприятно…
Из окна я видел, как они долго стояли во дворе, кого-то ждали, затем ходили по другим фирмам и фирмочкам, снова стояли и долго разговаривали. Они ничего и никого не боялись!
Где милиция, где закон, где справедливость?
Потихоньку, с толчками крови в виски, до меня стало доходить, кто правит нашим миром. Вот они наши новые хозяева. Вскоре, ко мне начали приходить подчиненные и уговаривать меня «не связываться и быстрее начинать им платить, чтобы не было проблем», стали рассказывать многочисленные случаи, когда хозяева фирм вызывали милицию, а вечером бандитов отпускали за недостаточностью улик, и те тут же приходили к этим хозяевам и требовали возместить издержки тройной ценой. Хозяева же — платили… Говорили, что милиция относится к новым коммерсантам также, как к старым спекулянтам в СССР и приводили крылатую милицейскую фразу: «Тебя убивают? Нет. Вот когда будут убивать, тогда и приходи!»
Но, ближе к вечеру повалили пациенты, кто-то меня развеселил, кто-то отвлёк, и мне на помощь пришло русское «Авось» или «Ничего, рассосется». А, может быть, это было такое дохленькое чувство надежды, как в школе, когда я не учил урок, будучи уверенным, что спросят не меня.
Странная штука память. И вот, я как-то быстро этот неприятный случай почти забыл. Правда, ненадолго. Ровно на одну неделю.
Через неделю ввалились уже не двое, а трое, и, глядя в глаза в упор с близкого расстояния самый маленький из них, с перебитым носом и, видать, совсем уже отбитым мозгом, сказал:
— Деньги давай. С тебя 300 баксов. Где деньги?
— У меня столько нет.
— А я тебя не спрашиваю, есть или нет. Если нет – иди и занимай.
Пока маленький говорил, два других, один высокий румяный амбал, явно спортсмен, другой просто длинный, как фитиль, верзила нависли над моим столом. Руки у всех были в карманах… Картина маслом. Сказать, что мне было это приятно я не могу. Более того, по спине потёк холодный пот. Чувства униженности уже не было. Был пещерный страх…
Я начал что-то мямлить об отсрочке платежа. Не слушали. В ход пошли угрозы и ругань. Было сказано, что им сразу платят «и не такие». А какие? Пришлось говорить об отсрочке, о том, что именно сейчас с деньгами плохо. Аргументы не действовали. Было дано три дня. Обещали прийти в конце недели.
Сижу, обтекаю… Звоню Григорию через пять минут. Григорий на месте. Обещает быстро выехать. Не обманывает — через час он уже в моем кабинете. Не один — вдвоем с помощником.
Григорий, милиция, рэкет и 200 баксов
Начинается «Совещание в Филях». Я, вроде как Кутузов после Бородино – полного поражения нет, но есть явная угроза целостности, и надо что-то умное и правильное предпринять. Решение принято – ехать в милицию писать заявление. Сказано – сделано.
Григорий тогда сделал все правильно. Оперативники РУВД увидели не заплаканного и напуганного «фирмача», а трех мужчин, из которых двое сами бывшие опера и потерпевший, успевший успокоится и знающий, что говорить, и что писать для быстрейшего разрешения неприятного кризиса.
При всей беззубости милиции начала девяностых из-за отсутствия законов о вымогательстве и безоговорочном почитании «западных ценностей», это была еще та самая надежная Советская милиция, в которую еще не проникла коррупция.
Я помню их старые разбитые «Жигули», на которых мы ездили на «место преступления». У Григория, частного детектива, также были старые «Жигули» и вообще без правого крыла – там были какие-то ржавые лохмотья. Я помню, как оперативники бегали по этажам своего РУВД и искали 300 долларов, которые надо было сунуть в конверт, чтобы отдать их рэкетирам. И еле нашли.
Где-то на последнем этаже в ОБЭП. Те дали, но «со скрипом» и «ненадолго».
И, конечно же, я никогда не забуду тот самодельный диктофон, собранный их «Кулибиным» явно на коленке, что мне пришлось сунуть в карман плаща, чтобы записать угрозы.
В общем, в милиции меня проинструктировали так, что я должен буду включить диктофон и суметь разговорить их, причем настолько, чтобы прозвучали угрозы и только потом уже отдать 300 долларов. А дальше — дело техники. Оперативники же, под видом больных, рассядутся и разлягутся в холле ожидания среди пациентов и будут ждать, когда рэкет бандиты выйдут из моего кабинета, произнеся на диктофон угрозы и унося 300 долларов в кармане.
Наступил день ИКС.
Кажется, Пятница. В этот раз, бандиты не проявили такой пунктуальности, и их пришлось ждать. Ждать и нервничать. Честно сказать, нервничать и бояться, бояться и нервничать стало, с недавних пор, моим нормальным состоянием.
Никогда не забуду этакий легкий мандраж, временами переходящий в жёсткую трясучку.
Диспетчер, наконец, громко произнесла ключевое слово, что означало – бандиты пришли. Я весь сжался в комок, но тут же, странным образом, мгновенно успокоился, а когда они вошли в кабинет, ощутил некую небывалую легкость и готовность к общению хоть с самим Дьяволом, прости Господи. Странная штука – человеческая психика…
— Деньги принес?
— А что мне будет, если не дам? — Я удивился своей наглости. Видимо, так с ними до меня никто еще не разговаривал.
Посыпались угрозы, а как же иначе. На том стоим…
Здесь я беру примиренческий тон и начинаю рассказывать о такой трудной жизни предпринимателя, о том, как тяжело, в нашей стране, зарабатывается честным трудом копеечка, о засилье бюрократов и чиновников, о всеобщем презрении народа к частному сектору.
Я, хоть и преподаватель со стажем, но это была моя первая в жизни и сильнейшая по такому накалу страстей речь.
И вдруг — о, Боже — вижу, как бандит начинает сочувственно кивать. Глаза его неожиданно обрели глубину святого праведника, повлажнели.
«Переиграл — подумал я — сейчас он разрыдается и полезет обниматься».
Но, он сделал иначе. Из трех бумажек, лежащих на столе, он дрожащими руками протянул мне одну обратно и всем своим видом показал, что внимательно слушает мою речь дальше. Да, такого сочувствующего бизнесмену «слушателя» у меня еще никогда в жизни не было.
И снова, холодный пот потек по моей спине. Я понял, что операция по поимке бандитов на грани срыва. Еще одно моё слово и он отдаст еще одну, а то и две бумажки. И с чем его потом брать? И как объяснять оперативникам, что я слишком хорошо сыграл свою роль? Мелькнула, правда, мысль о том, что хорошо бы создать организацию «рэкет против рэкета», куда войдут бывшие раскаявшиеся рэкетиры, которые начнут убеждать других, плохих еще, чтобы те этого больше никогда не делали… Но, эта мысль, как дурацкая, была тут же с гневом отброшена.
Надо было что-то менять.
Я решительно встаю с видом делового человека, смотрю на часы. Бандит снова начинает принимать свой привычный облик.
— Забирайте деньги, у меня мало времени.
— Мы придем ровно через месяц. Будете платить 200 долларов. Я договорюсь…
Через пять секунд их задержали прямо в коридоре. А вскоре, где-то через пару месяцев, я узнал из очередного телерепортажа, что в Санкт-Петербурге была задержана и вся их группировка. Видимо, не зря мы с оперативниками разыграли эту игру, не зря было потрачено время этих прекрасных ребят из нашей всё еще Советской милиции, не зря старался Григорий со своим товарищем и все те милые люди, которые в этом деле принимали участие. Бандиты оказались там, где им и место.
Однако, история на этом быстро не закончилась. В жизни, в отличие от голливудского фильма, окончательного хэппиэнда не бывает.
На следующий день другие бандиты, их товарищи, нагрянули ко мне в кабинет.
И снова были угрозы, крики, ругань, рэкет, снова был леденящий страх, но это уже совсем другая история из Лихих Девяностых…
Автор статьи: Сергей Коцелайнен