Мы помним, как еще в Советской школе нас учили:
рабочий класс – гробовщик капитализма.
Расширяя и углубляя эту невеселую тему, смело продолжим:
а поэты Серебряного века – гробовщики Российской империи.
Конечно, еще Людовик Четырнадцатый говорил, что любое сравнение хромает. Но, думаю, это сравнение будет удачным.
Если идти от того, что поэзия это пульс, определяющий здоровье общества, то становится очевидным, что именно поэты были предвестниками и глашатаями гибели старого мира.
Не оттого ли и рухнула старая власть, что лирическая поэзия того периода слишком часто воспевала смерть и превозносила всякую бесовщину, мистику и магию? Отчасти – да.
Вспомним, что именно обращение к мракобесию — первый признак того, что общество находится под угрозой гибели.
Так было у бесноватого фюрера, который окружил себя предсказателями, астрологами и магами незадолго до своего краха, так было и в позднем СССР, перед его распадом. Механизм этого явления пока еще не понятен, однако ярко выраженный интерес к сомнительным и потусторонним силам — первый признак приближающегося конца общества.
Однако, как говорят китайцы – кризис, это опасность (или проблема) и возможность одновременно. Именно они, китайцы, из своего кризиса вырвались на свободу, прежде всего, экономическую, а вот нам, в период конца 19 – начала 20 века, это сделать не удалось. По крайней мере, без разрушения наших четырех несущих стен: религиозных, идеологических, экономических, социальных.
Начало конца
Если началом Серебряного века принято считать 1890-е годы, то время, место и причины его зарождения почему-то не обсуждаются. Почему? Почему никто не хотел и не хочет поставить диагноз больному обществу? Почему никто не хотел и не хочет найти причины развития заболевания, приведшее здорового, казалось бы, пациента к летальному исходу?
Если, подобно лечащему врачу, внимательно и терпеливо, рассматривать поэзию Серебряного века как раковую опухоль старого общества, а сам Серебряный век – временем, в течении которого эта страшная болезнь развивалась, постепенно приходишь к выводу, что питательная среда для развития самой болезни держится на трех слонах: неправильно проведенных реформах 60-ых годов, кризисе религии и резком скачке в развитии науки.
Итак. Нам известно, что в результате поражения в Крымской войне и последовавшего за ним проведения давно назревших реформ, были выбиты не только экономические, но и духовные скрепы общества, на которых держалась дореформенная Россия. После века сплошных побед во славу Русской Монархии, Веры и Отечества, когда попасть-то на службу к российскому самодержцу считалось верхом удачи для любого иностранца, неожиданно для всех, вместе с проигранной кампанией на севастопольском театре военных действий, в общество пришло такое горькое разочарование, что безоговорочная вера в силу Государства и Императора оказалась безвозвратно утеряна.
Вспомним, что еще в первой половине 19 века российский Император пользовался непререкаемым авторитетом и самолично мог решать, и неплохо решал, многие государственные вопросы, будучи подготовленным к этому с детских лет. Поэтому-то он ходил везде без охраны. Никому из народа и в голову не приходило его убить. Император был сакральной фигурой. Солдаты и офицеры шли на смерть под лозунгом: «За Веру, Царя и Отечество», как чуть позже — их внуки и правнуки — «За Родину, за Сталина».
Цена реформ
Конечно, поражение открыло глаза на многие вещи. Россию надо было как-то менять. Решили сделать это быстро. И вот последовали скоропалительные и непродуманные реформы. Как и в 90-е годы 20 века, либеральные реформы делались не для народа, а для самих либералов, то есть для тех прозападных слоёв населения, которые могли на этих реформах подняться, прославиться и неплохо заработать.
И пир хищников начался.
Земельная Реформа
Знаменитая Земельная Реформа, выбросила огромную массу русских крестьян из деревень не только на городские заводы, а часто – в ночлежки, на паперть или просто на панель. Но, при этом, многие землевладельцы также оказались не готовы реформироваться.
Начались продажи родовых земель, часто неудачные, несуразные. Законы не работали или работали вкривь и вкось. Кто-то начал спускать деньги за карточным столом, кто-то бездарно, как их потомки в «лихие» 90-е годы, вложил их в бизнес и прогорел, а кто-то, дорвавшись до недосягаемого прежде родительского капитала, укатил с молодой любовницей в Париж, или в Лондон, или в Цюрих и быстро-быстро скончался при загадочных обстоятельствах.
«Порвалась цепь тяжелая, порвалась и ударила…
Одним концом по барину, другим — по мужику.»
А.Н. Некрасов
Судебная Реформа
Судебная Реформа привела к тому, что повально освобождались от наказания настоящие матерые преступники, а профессия адвоката стала востребована, как никогда ранее. Оправдательные приговоры и мягкие наказания сыпались, как из рога изобилия. А значит, стало можно всё. И вот, после оправдательного приговора Веры Засулич, стрелявшей в петербургского градоначальника Федора Трепова, особо радикальные представители народа стали «поднимать планку выше» и задумываться о более серьезной особе, о самом государе-императоре.
Ситуация поменялась кардинально. От принципа «отдать жизнь ЗА царя» общество постепенно переходило к принципу «забрать жизнь У царя», что считалось чуть ли не более почетным делом. Вот так!
Плач земли
В самой же Российской Империи стало считаться почетным делом предпринимательство, чаще нечистоплотное. Молодое и дерзкое поколение русских предпринимателей стало интересоваться высвобождающимися «барскими угодьями». Кто-то находил там полезные ископаемые, кто-то застраивал их заводами и фабриками, кого-то интересовал лес.
Бывшие же хозяева этих земель находились в состоянии колоссальной депрессии, видя, как с молотка уходят их отчие земли, еще помнящие славу целых дворянских поколений, когда-то их населявших, и последовавшее за ней бесславье их потомков, кроме псовой охоты, да собственных крепостных театров, за всю жизнь так ничего и не познавших. Помните, как блестяще это выстраданное время показано у нашего классика А.П. Чехова в его бессмертном произведении «Вишневый сад»? Не случайно, поэты и писатели-символисты Серебряного века считали Чехова своим предтечей.
По всей Великой державе шла безжалостная вырубка тысяч таких садов, а вместе с ней подрубалась и сама корневая система некогда могущественной и несокрушимой Императорской России.
Нельзя не отметить, что Земельное законодательство, хоть и реформировалось, но по многим «тонким и щекотливым моментам» было еще «сырым», а чаще и вообще отсутствовало. Государство, не желая утруждать себя колоссальными объемами работ для создания максимально благоприятной среды и для Бизнеса и для Человека, выдвинуло только один лозунг: ОБОГАЩАЙТЕСЬ и один принцип – ЗАРАБОТАТЬ ДЕНЕГ ЛЮБЫМ ПУТЕМ И КАК МОЖНО БОЛЬШЕ.
Так по России сразу забродили два призрака — призрак обогащения и, в противовес к нему, призрак коммунизма.
Тем временем, разрастающееся чиновничество, как и всегда в переходные периоды, вызывая ненависть низших слоев населения, шло на легкий и быстрый контакт с дельцами от слоёв преуспевающих. Оно разлагалось и загнивало на глазах. Вспоминая известную русскую поговорку, что рыба гниет с головы, все ясно понимали, где эта голова находится.
Общество
О простом народе, как всегда, никто не думал, и никаких социальных гарантий никому не предоставлял – эксплуатация нарастала, смерть от голода, от вредных условий труда и производственного травматизма была неимоверной, детская смертность и вообще зашкаливала.
В армии царило рукоприкладство. Никакой дедовщины тогда и в помине не было. Нижние офицерские чины сами безнаказанно калечили и забивали насмерть недостаточно расторопных и недостаточно сообразительных солдат. Это было в порядке вещей.
На флоте было еще хуже: матроса можно было подвергать любому наказанию, даже протаскивать под килем судна, без гарантии, что выживет, а дезертировать там было некуда. Вот почему матросы, в основной массе своей, поддержали революцию, а матросы Кронштадта так жестоко еще и обошлись со своими офицерами сразу после победы Февральской революции 1917 года, когда о пресловутых большевиках никто и «слыхом не слыхивал».
Искусство и творчество в пореформенной России
Заметим, что депрессия униженного и умирающего российского дворянства, этой уходящей натуры, нашла отражение в искусстве Серебряного века, а тяжелая жизнь униженного народа — нет.
Традиции Некрасова, Достоевского, Белинского и Писарева оказались утрачены. А у литературных гениев того времени появились другие музы, другие источники вдохновения.
Поэты Серебряного века и писатели, а также многие представители иных творческих профессий, стали ощущать себя властителями дум, созидателями новых миров, творцами, равными Богам, мистиками и магами, кем угодно, но только не плоть от плоти своего народа. Больше никто не вспоминал и не цитировал знаменитые слова: «Я лиру посвятил народу своему.. «. Эти слова, как и сам народ, были забыты навсегда. Безвозвратно. Произошла колоссальная мутация и как следствие её — оторванность искусства от жизни с её повседневными делами, заботами и тревогами.
В то же время, и поэты Серебряного века, и писатели, и художники, и литературные критики, и издатели, а также прочие участники и свидетели этого ярчайшего периода нашей истории, охотно пользовались плодами народного труда, ни сколько не задумываясь над колоссальным расслоением общества.
Эти представители элиты не хотели и даже не пытались задумываться над тем, каким, например, нелегким крестьянским трудом был добыт каждый кусок хлеба и нечеловеческих условиях труда на заводах и фабриках Российской Империи.
Попыток сострадания или понимания народной жизни в мире искусства, также, как и во всем высшем обществе уже не было.
Реформы сверху — образование снизу. Неудача
При этом, как ни странно, жизнь самого общества становилась все насыщеннее и интереснее. Как и в конце восьмидесятых годов 20-го века. Боже мой! Как всё похоже! И не только уже упомянутым интересом ко всему загадочному и таинственному.
Стали появляться партии и различные общественные движения, суды с присяжными заседателями, множество газет и журналов, стало более доступным образование, особенно в связи со стихийным возникновением движения «народников» — это, когда образованнейшие люди России уходили «в народ», бесплатно обучая грамоте самые тёмные и забитые слои российской глубинки.
В молодежной среде даже стало модным быть «народниками».
Последователи этого неформального общественного движения выделяли себя особым образом: юноши отращивали длинные волосы, а девушки, наоборот стриглись очень коротко, чего на Руси никогда ранее не наблюдалось.
Но, к сожалению, эта попытка «снизу» дать образование народу не увенчалась успехом. Не прижилась.
Причина в том, что само государство, с огромной массой косного, заскорузлого чиновничьего аппарата, оказалось глухо к инициативам своих наиболее активных образованных представителей и бездушно по отношению к народу.
И вместо активной государственной поддержки «народничество» получило отказ властей от сотрудничества и как следствие — непонимание самим народом необходимости получения образования. То есть, Власть сделала из «народников» посмешище.
Зачем учиться?
Благая идея не была поддержана властью, и народ с радостью начал массово игнорировать её. Ему, тогда, не надо было собственного образования, даже бесплатного.
Человек, с утра до вечера гнувший спину в поле или на заводе, не понимал, что такое образование и зачем ему нужна еще и дополнительная умственная нагрузка, пусть даже на 1-2 часа в день, пусть даже 1 раз в неделю в воскресной школе.
Зачем надо учиться — очень хорошо сумели объяснить народу большевики в своих воскресных школах. Затем, чтобы эту ненавистную власть сбросить и управлять государством самостоятельно — вот зачем. И за большевиками пошли. И учиться стали. Но, это будет чуть позже.
А в эпоху Императора Александра Третьего едва открытые школы для народа даже начали закрываться.
Это и понятно – ведь часть представителей «Народной воли», казнивших его отца были как раз теми самыми народниками, окончательно разочаровавшимися во власти и вставшими на путь массового террора, ожидая поддержки и сочувствия народа на этом пути.
Не дождались! В тот исторический момент народ за убийство царя их проклял. Проклял вместе с идеями о массовом народном образовании.
Так, этот порочный круг замкнулся, и российское государство окончательно похоронило идею части своей элиты об образовании народа. Наметившееся схождение было ликвидировано навсегда.
Религия, наука и общество
Нельзя не упомянуть о роли церкви, которая становилась всё более и более похожей на тот самый бездушный госаппарат. Именно церковь со своим Священным Синодом и служила основной опорой царского трона.
Отношения общества и церкви были тогда далеко не безоблачными.
Со времён Елизаветы Петровны в России процветала любовь ко всему французскому – франкофилия. И своего пика эта самая любовь достигла при Екатерине Великой.
«Господа» говорили по-французски не хуже, а часто, еще и лучше, чем по-русски, что еще больше разделяло их с народом, который подсознательно чувствовал в них иностранных оккупантов. Ведь это же неправильно, когда крестьянин, рабочий, ямщик, солдат или горничная не понимают, о чём говорит «барин», или «их благородие» со своими детьми, или со своим другом, или со своей невестой…
Так вот, после разгрома Наполеона, у нас в России, осталась жить огромная масса бывших пленных солдат и офицеров французской армии, неплохо устроившихся на новой Родине гувернерами или учителями французского языка, танцев и фехтования. Именно они и привнесли к нам еще больше атеизма вместе с духом просвещения и свободомыслия времён Великой французской революции, которая и сделала Францию, а отнюдь не Россию, первой глубоко атеистической страной Европы.
Помните? Даже пушкинского Евгения Онегина воспитывал французский гувернер, с которым они так любили гулять в Летнем саду.
А тут, как назло, из не менее просвещенной Англии хлынули научные открытия, которые еще больше «взорвали мозг» традиционно религиозного русского человека.
После появления учения Чарльза Дарвина о происхождении человека, Джона Дальтона и Майкла Фарадея с их учениями об атоме и электромагнитных полях, «рыба религиозного восприятия мира русским человеком» не перестала гнить с головы. Но, гниль, прости Господи, решительно направилась на тело и хвост, захватывая уже самые широкие народные массы через гимназистов, студентов и либерально мыслящую интеллигенцию.
Вот в этих-то мирах и начала формироваться та питательная среда для поэтов Серебряного века, которые провозгласили лозунг: «Религия умерла, а её место должно занять искусство».
Время показало, что лозунг этот оказался, хоть и заманчивым, но весьма сомнительным и недолговечным, как и сам период процветания Серебряного века.
К сожалению, простой народ о поэтах, а также, писателях, художниках, актерах и знаменитых импресарио, которых сейчас назвали бы организаторами или менеджерами, так и не узнал и плодами труда этих талантливейших представителей Серебряного века так и не насладился.
Ликбезы и кружки равных возможностей
А теперь, давайте вспомним ленинские декреты о массовом народном образовании и об открытии повсеместно «ликбезов» – бесплатных школ для всех неграмотных и малограмотных граждан молодой Советской России. Вспомним, как тяжело, но планомерно шло приобщение нашего абсолютно неграмотного населения к высокой культуре через посещение театров, музеев и выставок, через вовлечение простых рабочих, крестьянских, беспризорных и трудных подростков, юношей и девушек в художественную самодеятельность, «цеха поэтов» и студии изобразительного искусства.
Здесь большевики ловко и мудро исправили недочеты царской власти пореформенной России, проявив к народу искреннее, неподдельное внимание.
Поэтому, как грибы после дождя, и начали возникать всевозможные организации, кружки, ассоциации рабочих и крестьянских поэтов, писателей, художников и других людей творческих профессий. Конечно, не все были настолько талантливы, чтобы писать, как Сергей Есенин или Владимир Маяковский, но равные возможности Советская власть, в отличие от власти царской, сумела обеспечить всем.
Дворяне и дворяне
Поэты Серебряного века жили и творили в ту смутную эпоху, когда дворянство, как опора царского трона, после реформ Александра Второго, затрещало по швам, начало расползаться, и что самое неприятное для него — деградировать, разлагаться, постепенно «европеизироваться» и сдавать власть либералам.
Например, Софья Перовская, убийца Царя-освободителя, по своему происхождению была дворянкой, к тому же еще и дочерью бывшего генерал-губернатора Петербурга Льва Николаевича Перовского, по иронии судьбы уволенного после первого (неудачного) покушения на Императора террористом Каракозовым. Ну, не смог Каракозов, а родная доченька смогла…
И Владимир Ильич Ульянов (Ленин), лидер партии большевиков, организовавший и совершивший октябрьскую революцию 1917 года, также происходил из дворян. А брат его — Александр Ульянов, был террористом, повешенным за покушение уже на сына царя-освободителя — Александра Третьего.
Наверное, это чисто российский феномен, когда дворян убивали дворяне.
Интересно то, что, не смотря на высочайший уровень интеллектуальной и профессиональной подготовки, этот уходящий, разобщённый и мутирующий слой отдал власть легко, почти что добровольно, как отдает себя женщина, достигшая того возраста, когда «уже пора».
Отдал её сначала либеральным политикам, которые благополучно разложили и разорили Великую державу, а затем большевикам, которые, воспользовавшись историческим моментом, обвели вокруг пальца всех своих покровителей и построили на обломках сгнившей старой России уже совсем другую страну, так не похожую на предыдущую.
Поэты Серебряного века
Поэты Серебряного века видели, что Их страна уходит, видели это уже с конца 19 века, но сделать ничего не могли. Не было у них воли к жизни. Они могли только горевать, тосковать, пьянствовать и любить безудержно, да кого не попадя.
Небывалый всплеск разврата, пьянства, многоженства, гомосексуализма и наркомании. Пришёл пушкинский «Пир во время чумы». В воздухе уже витал дух будущих потрясений: страшные войны, разруха, голод, болезни и крушение четырех империй.
Вместе с тем, не меньший интерес вызывает и практикующийся тогда между молодыми, так называемый, «Белый брак». Это, когда две высокоинтеллектуальные особи договаривались о том, что они будут жить исключительно духовно-интеллектуальной пищей, и взаимно дополнять друг друга, создавая некие совместные творческие продукты.
Половые контакты, как и дети, были в таких браках категорически исключены. Тогда очень модно было всецело отдаваться не мужу и жене, а работе. Активная творческая работа велась на благо «общества», которым считали свой узкий и душный богемный мирок. Поэты Серебряного века в большинстве своем были людьми странными и эксцентричными.
Известно всем, из многочисленных книг современников, что «Белым браком» жили основоположники «Раннего символизма» Д.С. Мережковский и его супруга З.Н. Гиппиус, что не помешало Дмитрию Сергеевичу написать более 60 томов своих стихов и прозы, не говоря уже о бесчисленных переводах с иностранных языков, а Зинаиде Николаевне быть не только прекрасной поэтессой и переводчицей, но и замечательным организатором бесчисленных лекций и встреч с поклонниками на которых люди с улицы разбивали стекла, чтобы только услышать голос выступающего оратора. Вот такая у них была популярность! Может быть «Белый брак» помог?
Но были и противоположные примеры. Достаточно открыть биографию Валерия Брюсова — из московской школы «Раннего символизма», который знал 20 языков, или знаменитого поэта Серебряного века Константина Бальмонта, который свободно говорил на 15 языках, чтобы узнать — «Белый брак» не для них.
Кстати, современный западный мир также широко пропагандирует жизнь без детей. Только там уже прикрывают свой эгоизм не исполнением интеллектуального долга перед обществом, а беспардонным призывом получать от жизни только удовольствие. Знаменитое движение «childfree» тому живой пример. Вот почему современный Запад – из чистого источника мировой цивилизации, к которому еще недавно рады были припасть многие народы мира, превратился в зловонное болото, на осушение которого кто-то твердой рукой направил беспощадные отряды с Ближнего Востока и из Северной Африки.
Взгляд на Запад
Так почему же не только поэты Серебряного века, а все просвещённые люди, интеллектуалы, имеющие собственные религиозные, философские и творческие школы, видели, что их время подходит к концу, но не делали ровным счетом ничего для своего спасения?
Дело в том, что они, даже прикрываясь «славянофильством», в основном, были «западниками» — представителями западных взглядов на мир и западной философии. Вот почему им было комфортно уезжать на отдых то во Францию, то в Италию, то в Швейцарию. Вот почему они легко меняли Православие на другие западные вероисповедания. Вот почему они там и оказались после Октября 1917 года.
И всё западное в науке, культуре, экономике или государственном строительстве ими приветствовалось и копировалось. А их либеральными потомками копируется и до сих пор. Не зря наши либералы, говоря о «цивилизованном и прогрессивном человечестве», имеют в виду отнюдь не арабский и не китайский мир. Хотя и пишут ежедневно арабские цифры на китайской бумаге.
Известно, что это пресмыкание перед Западом началось со времен Петра Великого. И тогда, оно было вполне оправдано. От Запада Россия взяла очень много. Много берет и сегодня. Но, Западная цивилизация, и цивилизация императорской России, как её неотъемлемая часть, уже прошла пик своего развития. Это нормально. Все величайшие цивилизации мира прошли через одни и те же фазы: развитие, расцвет, упадок, смерть.
Смерть Российской империи произошла чуть раньше. Не зря Ленин называл Россию «слабым звеном». Смерть же Западной цивилизации, как мы видим, слегка затянулась, но все признаки её увядания уже налицо. И сейчас, Западная цивилизация — единственная, которая, вместо того, чтобы тихо угаснуть, держится за своё место не только обеими руками, но и оставшимися гнилушками старческих зубов, так и норовя утащить с собой в могилу сначала Евросоюз, а потом и всё человечество.
Заключение
Поэты Серебряного века, как особо тонко чувствующие натуры, да собственно и все представители искусства того периода, предчувствовали гибель своего мира. Они понимали, что служат силам трагедии и смерти, а в своих стихах уже оплакивали себя и мир, который их породил.
Но, умирая, они не пропадали безвозвратно. Они, незаметно растворялись в будущем. Их поэзия, отвергнутая молодой Советской республикой, оказалась востребована нашим здоровым еще Советским обществом, времен «оттепели». В обществе именно того периода вдруг появилась тяга к лирике. Имена Бальмонта, Брюсова, Блока и других поэтов стали обретать вторую жизнь. Поэты Серебряного века пробудили процесс познания искусства своих современников, который продолжается и в наши дни.
Хорошо ли это? Наверное неплохо, если при этом у современного обществе имеется ясный ум, познавший законы своей непростой истории и горячее сердце, окрылённое любовью к Родине и любовью к людям, а не к горстке творческой богемы.
В противном случае, мы обречены повторять ошибки прошлого.
Давайте помнить, что за преступное следование законам и правилам чуждого нам Запада, мы каждый раз этим же Западом и наказывались. Наказываемся и по сей день…
Не про наше ли нелепое почитание «надменных соседей» и написал Великий Пророк свой роман «Преступление и наказание»?
Автор статьи: Сергей Петров
Другие статьи цикла
Поэты Серебряного века: Великая Русская революция. Отражение в культуре России
Поэты Серебряного века: Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский
Поэты Серебряного века: Валерий Яковлевич Брюсов (1873 – 1924)
Поэты Серебряного века: Константин Дмитриевич Бальмонт (1867 – 1942)